В бой идут одни старики

 

«Нет в пространстве ни столетий, ни тысячелетий. Но земля заключена сама в себе, как пленник: по ее поверхности из конца в начало плывет Угрюм-река, и каждый шаг земли по спирали времен вкруг солнца и вместе с солнцем знаменует для человека год».

В.Шишков "Угрюм-река"

 

Маршрут, который мы планировали на последнее воскресенье августа, не обещал значительных находок, поэтому, наверное, молодежь им не заинтересовалась. У всех нашлись важные дела и заботы, так что претворять в жизнь эти планы довелось представителям старшего поколения, воспитанного на романтически-бескорыстных идеалах пионерских лагерей, игры «Зарница» и книг серии «Хочу все знать». Да, нас уже не переделать. Как ни смешно это звучит, но бывшие пионеры и в солидном возрасте все еще хотят знать все, искренне спорят об опытах Тесла, гипотезе Вегенера или о происхождении средневековых карт Антарктиды. Все идет к тому, что мы останемся последним поколением на этой земле, которого загадки мироздания беспокоят больше, чем текущие жизненные проблемы.

Хочу остановиться еще на одном феномене. В юности, читая книги, мы обычно пролистываем главы с описанием природы. Нас интересуют человеческие судьбы и хитросплетения сюжета, а отнюдь не пространные никому не нужные отступления вроде бесконечного диалога со столетним дубом в «Войне и мире».

Вот и роман «Угрюм-река» запомнился с детства детективным сюжетом и причудливым переплетением судеб главных героев. Поразили и картины жизни сибирских старателей.  (Правда, впоследствии оказалось, что некоторые традиции, как, например, гульба по возвращении с полей на Большую землю, ничуть не изменились за прошедшие 100 лет). Река же Нижняя Тунгуска, бескрайняя тайга – главные герои романа – не задели душу. Сейчас же, перечитав роман, совсем по-другому видится мне основная мысль автора. Насколько суетны и мелки человеческие страсти перед величием природы, которая живет по своим законам. Картина встречного пожара в тайге теперь для меня стала безусловной кульминацией романа, апофеозом борьбы всего живого со смертью, по сравнению с которой человеческие страсти и страстишки кажутся мелкими и незначительными.

И это просто рядовой пожар, каких сотни каждое лето. Что же говорить тогда о землетрясениях, извержениях вулканов и других катаклизмах, масштаб которых мы даже вообразить себе не можем. Все наши представления о событиях, которые происходили, скажем, 200 миллионов лет назад, весьма условны. Увы, фотографий нам природа не оставила, да и свидетельств тех бурных событий немного сохранилось среди идиллических пейзажей, скажем, современного Крыма. Тем не менее кое-какие свидетельства сохранились, вот их-то мы и решили увидеть собственными глазами в этом маршруте. Путь наш лежал в село Петропавловка на окраине Симферополя, но не в действующий карьер, давно знакомый и часто нами посещаемый, а к стене подушечных лав недалеко от этого карьера.  

 

 

Это обнажение окаменелого потока вулканической лавы объявлено геологическим памятником природы местного значения и  было предметом посещения участниками Южной экскурсии XXVII Международного геологического конгресса (1984 г., Москва).

 

 

 

Следы вулканизма в этом районе изучаются уже сотни лет, но чем больше ученые исследуют эту землю, чем больше звучит дискуссий и возникает вопросов. Сегодня споры ведутся и о возрасте этих вулканов, и о характере извержений, и о причинах, обусловивших характерную форму в виде подушек и канатов. Научных трудов на эту тему можно найти множество, процесс познания неисчерпаем. Нам же просто хотелось представить себе как извергались потоки лавы, а затем мощные разрывы земной коры разметали вулкан на кусочки, вздыбив окаменелые потоки вертикально.

Всего в нескольких сотнях метров от этой стены находится ее продолжение – старый заброшенный Северный Курцовский карьер, в лучших традициях отечественного горного дела превращенный в свалку. Вот по этой свалке мы с удовольствием прогулялись, отметив, что местные породы ничем не отличаются от свежих стенок действующего карьера – те же многочисленные трещины, заполненные розовым ломонтитом и молочно-белым кальцитом. 

 

 

 

 

 

 

 

 

В узкой промоине между двумя застывшими глыбами лавы был вдвинут треугольник солнечного света, верхний угол которого касался блестящих ломонтитовых прожилков, высекая из них розово-фиолетовые искры… Каждая трещинка простреливала снопиками радужных игл. Надо было лишь качнуть головой, чтобы их увидеть. На поверхности камня волновалась мельчайшая жемчужная сеточка, воздушная струйка пылинок бежала вдоль поверхности камня. Это игра воды в болотце на нижнем уступе.

В этом болотце квакали лягушки. Вдруг мимо на приличной скорости промелькнуло что-то большое и серое – испуганный, пригнувший уши заяц. О приближающейся осени напоминали готовые к сбору урожая грецкие орехи, которые в изобилии растут в Крыму на свалках и неудобьях.

 

 

 

Другой ясный признак – коричневые плоды держидерева, с коварными колючками которого знаком каждый, кто хоть однажды гулял по крымскому лесу. (Кстати, согласно легенде, именно из этого дерева был сплетён терновый венец Христа).

Остатками все того же вулкана являются и курцовские карьеры, расположенные всего в 3 км южнее, и заброшенный карьер в селе Партизаны.

 

Вид на старый  карьер со стороны Курцов

 

На исходе дня мы заглянули на наш родной Первомайский карьер, навестили там нашего друга и агента влияния. Взрыв готовится, но не на самом перспективном с нашей точки зрения участке. Сейчас карьер выглядит так:

 

 

А вот и родные подушечные лавы.

 

 

 

 Будем ждать и надеяться, что ученые расставят все точки над «i» в их изучении.


Другие статьи