Пташкино - Заветное 

 

Минералогия Керченского полуострова настолько интересна и своеобразна, что о ней уже написаны фолианты научных трудов. Здесь находится величайшее в мире месторождение железных руд осадочного происхождения. Здесь открыты неизвестные ранее науке минералы. Надеюсь, и на этом сайте со временем появятся серьезные статьи уважаемых авторов о геологии и минералогии этой части Крыма. Но эти планы у нас впереди, а сейчас я вспоминаю апрель этого года, когда великолепная семерка крымских любителей камня совершила однодневный бросок на побережье Керченского пролива. Если в начале этого длинного дня некоторые участники экспедиции были едва знакомы друг с другом, то к вечеру это уже был коллектив единомышленников, имеющих общие цели и интересы и понимающих друг друга с полуслова. Во всяком случае все единогласно решили, что на привалы время тратить не будем. Настроение у всех было приподнятое, и никто в этот день не чувствовал усталости.

 

 

В утреннем тумане мы ехали на восток вдоль огромной дуги Феодосийского залива. Городские кварталы Феодосии плавно перешли в бесконечный ряд разнообразных домов отдыха, кемпингов и тому подобных заведений, которые выстроились вдоль моря нескончаемым частоколом. Удивительны темпы строительства этих чудес архитектуры: несколько лет назад здесь не было ничего, кроме шоссе и моря, а сейчас море едва просматривалось в промежутках между зданиями. Но вот Акманайский перешеек остался позади, шоссе с обеих сторон до самого горизонта окружила бесконечная степь. Ни возвышенности, ни деревни, не на чем остановить взгляд. Везде запустение, бывшие колхозные поля зарастают, даже встречных машин на дороге почти нет. Почему совсем рядом, в центральном Крыму идет борьба за землю, а здесь, всего в сотне километров, земля никому не нужна? Люди ведь здесь жили с древних времен, если вспомнить, что Керчи две с половиной тысячи лет, т.е. на этой земле процветали цивилизации, когда мир еще и не слышал о славянах.  

План у нас был такой: посетить деревню с многообещающим названием Пташкино, пособирать там гипс, а потом остановиться у села Заветное и на берегу Керченского пролива поискать ракушки с вивианитом и другими редкостями. Вскоре мы съехали с шоссе на грунтовую дорогу и довольно долго петляли по ней в полном одиночестве между оврагами, озерами, балками и небольшими курганами. И вот перед нами Пташкино. Более удручающее зрелище трудно себе представить: несколько осевших в землю от времени домиков, большая часть из которых давно заброшена, и автобусная остановка -  вот и все село. В полукилометре от этих домиков обнажился глинистый обрыв безымянной балки, и оказалось, что эта глина буквально нашпигована сростками кристаллов медово-желтого гипса. Это и есть Элькеджи-Элинское (= Пташкинское), месторождение гипса.

 

 

 

 

Лишь только мы подошли к обрыву, пошел небольшой дождик, и буквально за считанные минуты сухой склон и дорога под ним превратились в однородное грязевое болото, которое буквально затягивало в себя, не давая возможности двигаться. Здесь я позволю себе краткое отступление от заявленной темы, потому что не могу не написать о событиях совсем недавнего прошлого – боях Великой отечественной войны. Наверное, правдивей и пронзительней других написал о керченской катастрофе в своих воспоминаниях «Разные дни войны» Константин Симонов: «Грязная узкая дорога вилась меж полей, которые мало чем отличались от нее по виду: та же самая грязь, только не утоптанная. На дороге, на объездах, в балках и в балочках — всюду виднелись застрявшие машины. Они ревели и рыдали, моторы выбивались из сил, но никакие человеческие и нечеловеческие усилия, никакой мат не могли сдвинуть их с места. Под диким дождем, лившим без передышки третьи сутки, солончаковые почвы чудовищно развезло. Все вокруг буквально плавало в грязи. Даже тракторы там, где они двигались, а не стояли, ползли со скоростью полукилометра в час, и в том, как они двигались, была, пожалуй, еще большая безнадежность, чем в зрелище стоявших машин».  Это воспоминания не о Керченско-Эльтигенской операции осени 1943 года, которую еще хоть как-то можно назвать успешной, а о катастрофе мая 1942, участником которой был Симонов. Насколько тяжело и безнадежно было положение солдата в те дни, измученного, возможно, раненого, брошенного погибать в этом бесконечном океане грязи. Сотни тысяч наших, румын, немцев погибли в этих степях, и невозможно не думать об этом.

Дождик закончился, мы упаковали свои находки и долго еще приводили себя в порядок: счищали с башмаков килограммы налипшей грязи. Теперь путь наш лежал на юг – к морю. Берег Черного моря в районе Керчи – это небольшие  обрывы и бесконечный песчаный пляж. Все это дико и необжито, никаких следов присутствия человека. Мы находились на берегу Керченского пролива, по средней его части проложен фарватер, вдоль которого вытянулись в бесконечную нить различные суда – и нефтеналивные, и контейнеровозы, и сухогрузы и какие-то маленькие катера, все они двигались с небольшим интервалом, как бы подгоняя друг друга. А земля напротив нас – это уже Тамань. Россия так близко, мы совсем рядом, но уже не в России. Совершенно некстати пришли на память стихи Городницкого: «Хоть похоже на Россию, только все же не Россия…»

 

 

А берег продолжал поражать. В обрывах буквально горел нереально синим цветом порошковатый вивианит, кое-где берег был усеян кусками сидерита с прихотливым узором из бороздок и кракелюров. Иногда встречались огромные скалы, усеянные окаменевшими ракушками.

 

 

Несмотря на их солидный возраст (не меньше 10 миллионов лет), их надо было безжалостно разбивать, т.к. только таким образом можно было найти спрятанные в некоторых из них нежнейшие кристаллы керченита, а если повезет, то и более редкого  анапаита.

 

 

Хочу сказать еще несколько слов о самой керченской руде. Совсем недавно в этих краях работало несколько огромных карьеров, и даже уникальный транспортно-отвальный мост. Залежи руды огромные, очень небольшой коэффициент вскрыши, руду можно черпать прямо с поверхности.

 

 

Но не все так гладко. Керченская руда очень специфическая – в коричневых и табачных рудах содержание железа среднее (около 35-40%, ниже чем в Кривом Роге), но при этом избыток фосфора, присутствует мышьяк и ванадий, а также высокая влажность (до 17-23%). Именно излишек фосфора и делает переработку этой руды делом не совсем простым. Те самые фосфаты, которые прославили Керченский полуостров среди минералогов всего мира, оказались неразрешимой проблемой для отечественной металлургии. При социализме Керченский полуостров был сырьевой базой для Мариупольского меткомбината,  на его горных предприятиях работало до 20000 человек, и о закрытии этих предприятий не могло быть и речи. Но качество чугуна из этой руды всегда было низким, и капитализм все расставил на свои места. Продукция Керченских ГОКов не выдержала конкуренции, и предприятия закрыли. Возвращались мы домой через окраины Керчи, бывшие цеха некогда процветавших горных предприятий. Впечатление было такое, что мы находимся на снимках фильма «Сталкер», и это не реальные развалины, а гигантские декорации. Заходящее солнце отражалось в сохранившихся кое-где стеклах. Но большинство окон уже давно выбиты, некоторые здания сгорели – и такой пейзаж растянулся на многие километры.

Конечно, один день – слишком мало для знакомства с Керченским полуостровом, надо будет обязательно вернуться сюда, посмотреть заброшенные карьеры, грязевые вулканы, соленые озера, поискать так и не найденный нами родохрозит, опализированное дерево, кости тюленей, и просто полюбоваться этой суровой первозданной красотой.

 


Другие статьи