Мюнхен - Золленгофен

Заметки о поездке на Мюнхенскую выставку минералов «Mineralientage München» (https://vk.com/album-92415542_237438867)  принято начинать со слов: « В этом году я поехал на Мюнхен в 4-ый раз. По сравнению с прошлым годом...» Потому что иначе как-то не солидно получается, не авторитетно. К сожалению, я так написать не могу. На выставку попал в первый раз, да и то, потому что сидел на приборах  относительно рядом — под Парижем. Большинство европейских расстояний русским разумом воспринимаются как «близко». Потому что «далеко» это Камчатка там, Владивосток. А от Парижа до Мюнхена какие-то 12 часов на автобусе, а если на скоростном поезде — и того меньше.

В этом году выставка проходила с 28 по 30 октября. Первый день условно считался дилерским днем «Dealer day» - на него нельзя было купить онлайн билеты. А вот на входе — можно. По цене двухдневного билета на 29-30. Грабеж чистой воды, но дел было много и мы, с моим приятелем Димой Тонкачеевым решили, что «Париж стоит мессы». К слову, Дима, разжившийся по знакомству бейджем участника, приехал на выставку еще 27-го и к моему прибытию обошел там все по нескольку раз.

Когда я вечером 28 октября, в пятницу, сильно невыспавшийся и в настроении средней неудовлетворенности миром, добрался я до входа в павильон А6 (минералогическая экспозиция).  До закрытия выставки оставался один час. Что можно сделать на одной из самых крупных минералогических выставок в мире за час? Оказалось — неожиданно много.

Отчасти мое настроение было обусловлено несколькими десятками килограммов, висящими за плечами: утром, приехав из Ульма, я не успел заскочить в отель. Сбросив рюкзак в камере хранения и расставшись с парой десятков евро, мы вошли на выставку. А там… Там интенсивно что-то происходило. В огромном ангаре, набитом лампами и белыми перегородками, двигались сотни людей. Некоторые из них катили перед собой доверху груженые фирменными «белыми коробками» тележки, кто-то тащил причудливые свертки, которые могли таить в себе как скелет динозавра, так и каменное магическое «дерево счастья», а кто-то просто пристально разглядывал витрины. Мы на этом празднике жизни относились к последней категории.

Я вначале немного растерялся. Дима, который не только, по его словам, посмотрел все, но и почти все отснял — предложил систематический беглый осмотр. Он заключался в спринтерском беге между рядами (а народу пока было еще не много, и такой бег был возможен), совмещенном с минералогической экскурсией. Но только-только разогнавшись и успев всего пять раз пожаловаться на то, что «что я здесь делаю — я все это уже сто раз видел», мне пришлось остановиться у стенда Greek Rocks. Вспомнилось, как этой весной планировали мы экспедицию на Киклады и Лаврион, как в свете этого я общался и менялся с греческими коллекционерами, и как потом эта идея феерически провалилась из-за отсутствия денег, времени, но преимущественно из-за моей прокрастинации в вопросе получения Шенгенской визы.

Лаврион — место историческое и святое для любого минералога. Просто смотреть на минералы Лавриона -  редкостное эстетическое удовольствие. Вторичная медная минерализация радует глаз цветами и их оттенками, а также разнообразием форм выделения. Мне удалось отлично поговорить с Христосом Спиромитросом — владельцем «Греческих камней». Из разговора я узнал много нового и подумал, что то, что экспедиция не случилась — не столь уж плохо. Одной из остановок должен был быть остров Серифос, известный на весь мир своими прекрасными праземами. Я наивно рассчитывал приехать и вдоволь поснимать скарновые обнажения, может, что-то зарисовать и отобрать образцы пород. Оказалось — даже эти невинные действия сейчас проблематичны. Разработка рудников на Серифосе прекратилась несколько десятков лет назад, часть промышленной зоны была рекультивирована, а вся земля распродана в частные владения. Так что буквально каждый метр небольшого Серифоса кому-то принадлежит, и этот кто-то мгновенно вызывает полицию, увидев «нарушителей права на частную собственность». В самом Лаврионе оказалось почти нечего делать без хоть какого-нибудь альпинистского снаряжения. Разработка полностью прекращена и интересные находки, несмотря на населенность и зашкаливающую известность района, случаются всего лишь 3-4 раза в год и в очень небольших количествах.

Информация не очень радовала, но это все же была точная информация. Как знать, может быть, мы туда и соберемся в скором времени.

Мы продолжили наш микромарафон. Обогнув просто сияющий шиком и роскошью стенд Fabre, где весь местный бомонд вкушал изысканные вина и отмечал начало выставки, мы достигли столика наших друзей  из «Минералогического Альманаха». Они, как всегда, радовали глаз сочными картинками, а сердце — роскошными текстами. В принципе, что особенно приятно, целая зона мюнхенской выставки выделена под минералогическую литературу, которая  лично для меня была даже несколько интереснее чем минералогическая экспозиция. Lapis со спецвыпусками, любовно расставленными на огромной стенке, книги по региональной минералогии Европы, антикварная геологическая литература — была бы моя воля, не уходил бы. Но надо.

Сбоку от литературы находится длинная галерея, занятая марокканцами. Что они делают здесь в таком количестве — для меня загадка. Продают одно и то же, цены почти одни и те же. Возможно, в последние дни там было что-то вроде демпинг-схватки, но я как-то не следил. Особенно забавно было наблюдать разброс цен на фрагменты челюстей мозазавров (два параллельных ряда по 4-7 зубов в каждом) — они варьировали от 20 евро до 2, причем разницы в качестве не наблюдалось, специально проверил. Хорошо, что я приехал сюда не во времена моей бурной коллекционерской молодости, иначе стал бы обладателем груды не очень нужных камней, потому что «Ну они же два евро стоили!».  К слову, с Мюнхена я увез единственный камень — креветку из Золленгофена, да и то как наглядное пособие.

Марокканская аллея упиралась в огромный, сияющий огнями и цветами, словно аллея в Лас-Вегасе, стенд Французских Минералов. Тут было все. Урановые вторичные минералы в лучших своих проявлениях, куча минералов меди, альпийские минералы, словом — все. Если бы меня попросили выбрать лучший стенд — я бы, к удивлению собравшейся публики, обошел роскошно-отталкивающие центральные стенды high-end дилеров и прикрепил бы красный кружочек на этот стенд.

В целом очень забавное чувство ты испытываешь на этой выставке — ощущение искусственно созданного социального неравенства. Стенды в центре — образец утонченности, лучшая подсветка, много места, свободное пространство, чтобы погулять, бесплатное вино… Но продают в них почти то же самое, что и на периферии, только цены с парой-тройкой нулей и витрины вместо простых столов. Не совсем, конечно: кристаллы, естественно, больше, да и блестят лучше. Однако, относительно многих образцов, где-то половины, возникает мысль: «Ребята он столько не стоит». Да и платить за размер — это надо быть человеком с особым мышлением и тугим кошельком. Эти стенды позиционируют минералы как объекты роскоши, статуса, инвестиций. Для меня же они — объект научного интереса и, порой, воплощение красоты. А в вопросах эстетики размер значения не имеет. Да и работать удобно с маленькими, а не огромными — так что мои вкусы здесь вполне понятны. Я за маленькие и изящные образцы.

Повернув налево от приятнейших французов, мы попадаем в «афгано-пакистанский квартал» - множество лавочек, в которых около груд сподуменов, турмалинов и бериллов сидят бородатые мужики с весами и ждут пока кто-нибудь зайдет. Ну вот дождались, мы зашли. Копаться в таких кучах для меня всегда было особенным удовольствием — ощущение как в детском магазине с конфетами и мармеладом, когда в груде противной лакрицы можно отыскать любимые кислые яблочные колечки. В невзрачных кучах всегда таится что- то интересное. Так и сейчас — я радостно откопал футляровидные верделиты и с оживлением рассказывал Диме про то, как интересно наблюдать изменения минеральных равновесий. Дима, который по этой выставке ходил уже второй день, уважительно слушал, но радости явно не разделял — его мысли были заняты предстоящей встречей с Джолионом Ральфом, главой Миндата, по паре важных вопросов. Джолион, надо сказать, был неуловим. Мы уже пару раз натыкались на его следы, но, как правило, это было «Он секунду назад отошел» или «Он уже десять минут как должен был здесь». Но в итоге мы, вполне ожидаемо, нашли его на стенде Colido (где у миндата был свой уголок). После этого мой партнер по выставочному бегу расслабился, и остаток вечера мы провели непринужденно болтая и прогуливаясь по вечернему Мюнхену.

Флюорит, Кальцит. Минерва, США

Лаврион. Псевдоморфоза конихальцита по азуриту

Олмиит. Н'Чванинг, ЮАР

Флюорит. Намибия

Спессартин. Лолиондо

Отенит, Торбернит. Португалия

Шеелит. Китай

На следующий день, в субботу, мы провели на выставке целый день. Фотографируя, обсуждая «как все изменилось здесь за последние двадцать лет» и «не осталось больше небольших коллекционеров, продающих свои находки» - проходя как раз между стендом минералов Пьемонта и коллекционера из Швейцарии. Удалось сделать хорошую серию фотографий пегматитовых минералов, которые потом можно использовать в учебных целях. Любопытно взглянуть на изобилие танзанийских минералов — несколько стендов с гранатами из Лолиондо наводили на мысли, что их там и впрямь очень много, а танзаниты радовали глаз любителей синего цвета всеми возможными его оттенками.

Любопытно было своими глазами взглянуть на зеленые и коричневые кианиты и покопаться в их кучах. Наиболее интересными были зеленые, даже не столько из-за цвета, сколько из-за многочисленных твердофазных включений. Еще одну любопытную находку — хромистые турмалины из той же Танзании - я отснять как-то позабыл, наверное потому что недавно читал статью про них и подсознательно проигнорировал здоровенное объявление «Neufund» - «новая находка». В целом же, по словам старожилов, год был не очень богат на новые находки, и стенды радовали преимущественно качественными классическими подборками.

Достаточно любопытным и почти новым материалом были марокканские турмалины — наконец-то и в этом ванадинитовом изобилии кто-то раскопал пегматитовую жилу, ура.

За два дня до всего этого минералогического изобилия мне в голову пришла идея. Я не очень люблю, когда они приходят, потому что потом с ними надо что-то делать. Идея заключалась в следующем: Мюнхен это Бавария. И именно в Баварии, к северу от Мюнхена, расположен мой обожаемый Золленгофен, про который я рассказываю всем и вся еще курса с первого при каждой удобной возможности. Золленгофен — маленькая деревня, в которой были сделаны, пожалуй, наиболее значимые находки юрской фауны в мире. В том числе именно здесь нашли археоптериксов, целакантов — латимерий и стрекоз. Своеобразная естественнонаучная Мекка. Так вот я собрался туда поехать. И убедил Диму, что поехать надо. Потом я поискал билеты и посчитал расстояния. Выходило долго и дорого. «Дим, я решил, что туда ехать не надо» - сообщил я своему товарищу. Ответ был не очень ожидаем, учитывая то, что он гораздо меньший фанат палеонтологии, чем я: «Нет, Кирилл, надо, там интересно, надо все отфотографировать — мы поедем» Пришлось искать дешевые и быстрые билеты, которые были найдены практически незамедлительно. Перед поездкой мы уточнили у директора музея, который тоже был на выставке, время работы — оказалось, что нам очень повезло. Музей закрывался на зиму в понедельник, и это воскресенье было «последней возможностью». У нас был четко разработанный поминутный план выезда, которому бы позавидовал бы сам Дэнни Оушен. Кроссплатформенные пересадки за 30 секунд, перепрыгивание с одной системы транспорта на другую — мы чувствовали себя богами логистики. Но как и все красивые планы — этот сорвался. Мюнхенская подземка оказалась перекрыта воскресным утром. Дима прокомментировал: «Опять наверное кто-то под поезд бросился… Ты знал, что немецких водителей поездов заставляют пройти специальный курс чтобы знать что делать с самоубийцами и их останками?» Все почти сорвалось, но, конечно же, у нас был план «Б». У нас был даже, скажу больше, план «С». Что странно — план «Б» был на порядок быстрее и удобнее плана «А», поэтому на состоявшемся тут же совещании было решено, что у нас теперь новый план «А». Через два часа мы были среди осенних холмов залитого солнцем Золленгофена.

Первое, куда ты попадаешь со станции — магазин. Вначале ты думаешь, что это музей, но нет, это маленький домик-магазинчик, палеонтологическая коллекция которого дала бы фору большей части европейских музеев. Хозяин любезно разрешил сфотографировать товар, попросив «не выкладывать на Фейсбук».

В предвкушении чего-то действительно необычного мы направились в музей. Ну -  направились это громко сказано, перешли дорогу в музей. И он меня не разочаровал.

Мечехвосты (не знаю, почему я их так люблю), множество видов рыб, креветки, растения и, конечно же, оригиналы скелетов археоптериксов, так хорошо известные по слепкам и фотографиям в учебниках. Я сделал первую в своей жизни фотографию на которой пытаюсь подержать что-то классное на ладони — с археоптериксом.

• Целакант из Золленгофена

   

Археоптериксы

Мечехвост

Воскресенье удалось на славу, и мы даже попали на последние часы работы выставки. Любопытно было наблюдать за пассажирами поезда метро после закрытия выставки.  Messestadt Ost. - конечная остановка и все ехали с покупками и громко обсуждали прошедшее событие. Вагон метро, набитый коллекционерами. Какая-то девушка примеряла бусы из турмалиновой крошки, двое немцев сравнивали почти идентичные штуфы ванадинита, а я ждал, когда же наконец можно будет выбраться на поверхность, снять костюм Человека-геолога и просто пройти по прохладному вечернему Мюнхену, вдыхая запах жареных орехов и улыбаясь веселым компаниям на входе в пивные.

Какой Мюнхен без пива? Тем более что Октоберфест только закончился и его дух еще не успел полностью уйти из города. Так вот — Мюнхен без пива возможен. Мой друг на дух его не переносит. Но я таки затащил его в «Паулайнер». И тут произошла история, которую я всегда буду помнить и пересказывать, когда мне надо будет объяснить значение английского слова «inappropriate» (неуместно). 

Мы зашли внутрь и сели за барную стойку. «Пинту светлого, пожалуйста!» - попросил я на немецком с хорошим рязанским акцентом. «Jim Beam black, please» - попросил Дима на английском. Бармен сделал круглые глаза, потом порылся в шкафу, нашел бутылку, вопрошающе показал и с гримасой искреннего отвращения налил ЭТО. После чего спросил "А хлыста и ковбойской шляпы у вас с собой нет?" Я же, сидевший с бокалом светлого, еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос. Ровно в этот день, неизвестно почему, я оставил дома свою кожаную ковбойскую дорожную шляпу.

Кирилл Власов. Октябрь 2016